Переживания жизненного кризиса после инсульта

Переживания жизненного кризиса после инсульта
Переживания жизненного кризиса после инсульта

Прежде всего, можно сказать о том, что инсульт, как эмоционально-значимое событие, делит жизнь человека на «до» и «после». Сила и острота переживаний, длительность состояния сильного напряжения, а также множество потерь после инсульта действительно создаёт этот водораздел в жизни человека. Как пишет Отто Болноу, кризис «является событием, которое из-за своей критической и опасной природы выступает из непрерывного течения жизни. Кризис – неожиданный разрыв нормальной жизненной активности». (7, с.27)

Потери после инсульта очень разные. Это и прямые физические потери, прежде всего, здоровья. Это потеря вполне очевидная, заметная и очень тяжёлая, глубоко болезненная.

После инсульта, иногда впервые, человек встречается с тревогой смерти, собственной смерти. И не только потому, что некоторые при инсульте бывают буквально «на волосок» от смерти, но и потому, что угроза повторения инсульта (а значит и угроза смерти) остаётся. Тревога смерти, как говорит И.Ялом, «интимно связана с процессом существования», а в данном случае – тем более. Сама жизненная ситуация инсульта заставляет человека испытать «натиск тревоги смерти». Но тревога – «не только враг, но и учитель: она может указать путь к аутентичному существованию» (8, с.212). Как пишет И. Ильин в своей «Книге раздумий»: «Идея смерти как бы открывает мне глаза и вызывает во мне какой-то неутолимый голод, жажду истинного качества, волю к Божественным содержаниям, решение выбирать и отбирать верно, не ошибаясь и не обманываясь» (3, с.440).

Кроме этого, есть и психологические потери – после инсульта меняется характер человека. Так, например, некоторые из людей, перенесших инсульт, отмечают, что стали более чувствительными, ворчливыми, раздражительными или вспыльчивыми. Меняются после инсульта и некоторые особенности познавательных психических процессов – памяти, внимания, мышления. Один из людей, перенесших инсульт, сетовал: «Самое неприятное в моей болезни – это то, что появилась какая-то недоразвитость. Не могу быстро размышлять, многое забываю, часто не могу подобрать нужное слово в разговоре. Как будто исчезли желания и увлечения», «Мне пока бывает ещё трудно сообразить, что я хочу сказать».

Конечно же, после инсульта, также как и после какой-либо другой психологической травмы, происходит потеря смысла и картины мира. Вслед за Яноф-Булман (7, с.29) можно сказать, что и в данном случае (после инсульта) рушатся базовые установки о мире. Мир уже не кажется столь благожелательным, да и люди по отношению к нему могут быть настроены не очень позитивно, даже если он к ним – доброжелателен. Мир оказывается совсем непредсказуемым и какое-то время бессмысленным.

Ещё один тип потери в жизненном кризисе, описываемый экзистенциальными исследователями, свойственен и людям после инсульта. В этом кризисе человек теряет часть собственной жизни и таким образом часть самого себя. Один из участников нашей программы поделился: «Чувствую, что мне так не хватает рабочей атмосферы, в которой я всегда крутился, как волчок». Как рассказывал другой человек, после инсульта резко изменилось ощущение времени, раньше оно бежало, а теперь – остановилось. Сильная душевная боль оттого, что календарь уже не имеет значения. Например, раньше 1 сентября кто-то из них шёл в школу на работу, другой – весной ехал на традиционные спортивные соревнования, а теперь «ничего не происходит, теперь всё это – не для меня». Человек переживает скорбь по утраченной части себя, вместе с которой жизнь ощущалась осмысленной и наполненной.

После инсульта у человека исчезает перспектива с мечтами и планами, возникает ощущение бессмысленности жизни, часто появляется депрессия. По данным разных исследований депрессивные реакции появляются после инсульта от 11 до 68% случаев. Один из участников нашей программы поделился: «Я довольно долго никуда не ходил, ни с кем не разговаривал, а просто думал. Думал о том, что раньше все работал, работал и работал, а теперь некуда идти. Только лежишь и думаешь. Было время, когда мне так хотелось умереть». Марина рассказывала: «Первый вопрос, который появился, когда стала приходить в себя – как и для чего жить дальше». После инсульта теряется ощущение насыщенности и наполненности жизни, возникает чувство несправедливости судьбы и ощущение «выброшенности» из жизни. Недавно в нашу программу пришла 24-летняя девушка после инсульта (инсульт у неё случился в 22 года). Плача, она поделилась своим отчаяньем: «Что же мне теперь, как старикам, только сериалы смотреть… А ведь так много хотелось…». За ощущением пустоты скрывается всё та же тревога отсутствия смысла. Другой участник нашей программы рассказал: «Если раньше жизнь была насыщенная, бегущая, даже не было времени подумать, то теперь – слишком плавная, иногда сероватая. Как-то мало движений, динамичности. Теперь я сама наполняю свою жизнь, раньше это происходило как-то само собой. Боюсь пустоты…». Инсульт требует кардинальной смены образа жизни для преодоления растерянности, принятия ограничений после болезни, нахождения нового стиля и образа жизни.

Существует и тревога остаться инвалидом навсегда, быть обузой для родных и близких. А вместе с ней – и злость на свою беспомощность и нетерпеливость в процессе восстановления. Марина, говоря об этом, поделилась: «Огорчает, а, порою, просто бесит своя беспомощность в некоторых ситуациях. Например, не могу стричь ногти, не могу в иголку вдеть нитку и зашить что-то, не могу гладить. Так много всяких «не могу»».

По отношению к болезни часто много негодования, протеста и раздражения. Как сказал один из участников нашей программы: «Болезнь – зря потраченное время», а другой продолжил: «С такой болезнью, как у меня,жить, конечно, можно, но хочется жить полноценно».

Человек, будучи беспомощным и сравнивая себя с тем, каким он был до инсульта, часто и себя воспринимает с недостаточным самоуважением. С болезнью инсульт у людей, перенесших его, часто связано чувство неуверенности, переживание собственной несостоятельности, разочарование в себе, когда человек боится показаться и другим ненормальным. «С болезнью у меня связано чувство неполноценности», – поделился один из людей, перенесших инсульт.

После инсульта человек теряется в представлениях о себе, он чувствует смятение и потерянность. В этот период, с потерей стабильности в жизни его самости бросается вызов, который встряхивает человека и заставляет его многое пересмотреть и переоценить.

Если рассматривать ситуацию жизненного кризиса после инсульта с феноменологической точки зрения, то можно предположить, что вместе с потерей привычных взаимоотношений с миром, потерей привычного круга людей и самость человека (являющаяся результатом взаимоотношений) с неизбежностью будет меняться. И эти перемены, вероятно, начинаются с переживания потерь и своеобразной архивации своей жизни.

Оглядываясь на прожитое, человек упрекает себя, чувствует вину за «сделанное» и «несделанное». Марина как-то поделилась: «Ощущаю груз оттого, что не успела то, что могла (хотя это было в моих руках). Многое откладывала, надеясь, что сделаю потом, многие важные вещи поставила на второе место, не так оценивала важное и второстепенное. Занялась фасадом и упустила суть. Осталась досада, что неразумно использовала время. Многое брала на себя – это, по сути, неправильно. Думала, что много энергии… И своим помощникам оказывала «медвежью услугу» – рядом со мной они остались хорошими исполнителями, не научившись работать без меня».

Инсульт приносит потери не только здоровья, любимой работы, естественного круга общения, но и своего статуса – как в семье, так и в профессии. Глава семьи становится зависимым и реально беспомощным, человеком, которому необходим уход. Часто человек уже не в состоянии вернуться и к своей профессии. Один из участников нашей программы поделился своим переживанием: «Трудно, что не могу зарабатывать деньги».

Образ «Я» будто рассыпается, возникает отчаянье по поводу утраты собственного предназначения. Марина, переживая, что она больше никогда не выйдет к школьной доске (а она была замечательным учителем и очень хорошим директором школы), не сможет сделать свою школу «самой, самой и для учеников, и для учителей, и для родителей», как-то мне сказала: «Грусть о школе приходит с болью потери. Ты знаешь, как будто потеряла после инсульта саму себя».

Как можно заметить, человек, переживая кризис самости, приходит к рефлексивным переживаниям. Он пытается определить для себя «истинное», «реальное» и «ложное», «нереальное» в себе и своей жизни.

После инсульта человек как будто теряет направление своего жизненного движения. Зато теперь уже нет смысла делать всё социально приемлемым, правильным, важно, чтобы всё было настоящим. По мнению Эмми ван Дерцен, подобная ситуация даёт человеку шанс прийти к истинно аутентичной жизни. Это движение от беспомощности к истинному авторству своей жизни (которое начинается с такого непростого усилия самому начать физическое движение и продолжается поиском своего собственного жизненного устремления). Это движение оттого, что хотят другие, – к тому, что человек искренне желает сам и диктует его собственная совесть. Это, наконец, движение, связанное с отстаиванием и утверждением того, что человек осознаёт как своё и отказом, отрицанием всего того, что он не признаёт как своё. «Для того чтобы быть аутентичным, человек должен встретиться лицом к лицу как со своими ограничениями, вероятным поражением и смертью, так и со своими возможностями». (1, с.78)

После инсульта переживается перемена телесного «образа Я» и вероятная фатальность этих физических изменений. Один участник программы поделился: «Сейчас всё время, днём и ночью – боли. Меня как два человека: правая часть – моя, левая – не моя. На ногах отёки. Пройдёт ли всё это?» При этом часто наблюдается своеобразная защита, связанная с неадекватной оценкой своих возможностей. Иногда появляется драматизация своих ограничений, когда человек фактически становится жертвой обстоятельств и отказывается делать даже что-то посильное (например, заниматься элементарной гигиеной). Махнув рукой на себя, он тем самым обесценивает и свою жизнь, считая, что инвалидная жизнь – это и не жизнь вовсе. Бывает, наоборот, человек обесценивает свои ограничения, пытаясь делать что-то непосильное, забывая, что сил у него немного и общая координация движений – плохая. Оказывается, человек вынужден научиться соизмерять свои силы и желания со своими возможностями, как никогда ранее. И это непросто, потому что необходимо хотеть и пробовать больше, чем он может сейчас, но не настолько много, чтобы его пробы не «отбросили» его назад.

При серьёзном инсульте (значительном поражении участков головного мозга) что-то оказывается уже безвозвратно потерянным. По статистике Всемирной организации здравоохранения только 10% человек из оставшихся в живых возвращаются к полноценной жизни, 30% имеют стойкие остаточные изменения и 60% больных остаются тяжёлыми инвалидами. Но эта медицинская статистика отражает только физические показатели динамики состояния здоровья человека. Наш опыт психологической реабилитации людей, перенесших инсульт, показал, что период «психологической инвалидизации» (даже при остающихся ограничениях речи и физической подвижности) заканчивается тогда, когда человек создаёт для себя (а не возвращает, что часто бывает уже невозможно) новую полноценную жизнь, чувствуя себя нужным, что-то важное могущим.

Даже когда человек не может изменить каких-либо своих ограничений, связанных с состоянием здоровья или условиями жизни, то возможность жизненного выбора – как с этим жить, всегда существует. Человек может решить, «увеличить ли свой уже существующий коэффициент несчастий или решить использовать свою силу, борясь и находя решения и удовлетворение там, где это возможно». (7, с.31) По словам М. Хайдеггера, каждый человек вброшен в свою экзистенциальную ситуацию. Вместе с принятием этой данности человек становится реалистичнее, а его жизнь – более настоящей, подлинной.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки
Самые свежие новости медицины в нашей группе на Одноклассниках

Читайте также

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *