Что случилось с психологией за 25 лет и почему это хорошо

Что случилось с психологией за 25 лет и почему это хорошо
Что случилось с психологией за 25 лет и почему это хорошо

Ходить к психологу больше не стыдно
Я отчетливо помню, как еще лет десять назад, что уж говорить о двадцати пяти, считалось, что, если ты нуждаешься в услугах психолога или психотерапевта, значит, с тобой что-то не так.

Просвещение заключалось в том, чтобы объяснить широким массам: клиенты психологов – не сумасшедшие.
Это сейчас, когда появился так называемый психоактивизм (им занимаются люди, желающие убрать стигму с психиатрической помощи), в общественное сознание стала проникать идея о том, что иметь ментальные нарушения не стыдно и не конец жизни, что депрессия – действительно существующее заболевание с биологической подоплекой и так далее. А тогда даже пойти просто к психологу было все равно что признать себя ненормальным. А если уж ты пошел (на самом деле пошла, потому что превалирующим большинством клиентов психологов тогда были женщины – ходить жаловаться и плакать к кому-то было «не по‑мужски»), лучше было помалкивать об этом. Сейчас же вскользь упомянуть в разговоре или в посте в соцсетях «как говорит мой психотерапевт» или «на последнем сеансе психотерапии я понял, что…» – это совершенно обычная вещь, ничем не страннее, чем посещение стоматолога. Мало того что быть клиентом психотерапевта больше не значит, что у тебя проблемы, сегодня иметь проблемы уже тоже – нормально. В том числе проблемы с психикой.

Появился человекоориентированный язык: теперь стараются говорить не «аутист», «шизофреник» или «анорексичка», а «человек с расстройством аутистического спектра», «человек с шизофренией» и «человек с расстройством пищевого поведения».

Практически в любом новом сериале есть кто-то с биполярным расстройством, особенностями развития или пара, ходящая на семейную терапию. Медиа стали много писать на тему психологии и ментальных нарушений, в бытовой язык перекочевали все эти «абьюз», «нарцисс» и «внутренний ребенок».

В поликлиниках начали появляться бесплатные психотерапевты.Современные подростки уже достаточно информированы о психологическом здоровье, они могут сами попроситься к психотерапевту из-за того, что им нелегко переживать переходный возраст. А это говорит о том, что мы уже шагнули одной ногой в какую-то иную реальность, в которой психогигиена уже настолько же нормальна, как и любая другая забота о себе.

А ты точно психолог?
Люди все чаще интересуются базовым образованием психолога – трехмесячных курсов или самоназвания больше не достаточно. В целом на постсоветском пространстве ситуация с профессионализмом психологом все еще патовая: у нас нет лицензирования, нет реально работающих этических комитетов и института репутации (если ты достаточно харизматичен, то уже не настолько важно, какой у тебя диплом и что о тебе пишут в Интернете, своя аудитория у тебя все равно будет, а если ты еще и книжки пишешь в духе «встань и иди»…), нет государственного регулирования деятельности помогающих практиков.

Постоянно растет число и без того огромного количества инстагуру с бесконечными «психологическими марафонами» – их медийность заменяет им реальные компетенции. Пока что эта сфера все еще функционирует по принципу «кто первый надел халат, тот и доктор», но медленно-верно понимание о том, что у психотерапевта должны быть соответствующее образование, приверженность профессиональной этике и супервизия, входит в умы.

Набирает обороты фейсбучная группа «Адские психологи», где обсуждают тех, к кому идти точно не стоит. Соцсети пестрят постами «как понять, что вам пора сменить психолога», а СМИ – статьями о том, какие представления о психотерапевтической этике сегодня приняты, рано или поздно это тоже станет общим местом.

Депрессия признана реальной проблемой
Всё больше людей понимает, что депрессия – это не «взгрустнулось», это не лень, не слабохарактерность, не «понапридумывали себе», а такая же болезнь, как диабет, рак или любая другая, признанная доказательной медициной. Многие смотрят на «Ютьюбе» лекции популярного биолога Роберта Сампольски, который очень доступно рассказывает о нейробиологических проявлениях депрессии. Появляется подкасты про депрессию: «Что-то с головой», «Хорошо, что вы это сказали», «Одно расстройство» и другие. Есть подкаст «Бережно к себе» от одноименного проекта про послеродовую депрессию, про которую, кстати, тоже активно заговорили в последнее время. Да, до сих пор матерям с послеродовой депрессией рассказывают, что «бабки в поле рожали, и никаких депрессий не было», мало кто знает о существовании совместимых с грудным кормлением антидепрессантов, но благодаря проекту «Бережно к себе» (у которого есть как сайт, который можно найти по поиску, так и закрытая группа в «Фейсбуке», где можно получить поддержку и помощь) осведомленность об этом страшном недуге растет.

Есть хорошие книги о послеродовой депрессии и материнском выгорании – «Не просто устала», «Мама на нуле».
После флешмоба «Лица депрессии» (он показывал улыбающихся людей, которые либо покончили жизнь самоубийством, либо признаются в том, что, когда была снята эта жизнерадостная фотография, они переживали тяжелый эпизод депрессии) многие поняли, что депрессия более распространена, чем кажется.

Человек больше не «кузнец своего счастья»
Пережив за эти десятилетия всплеск спроса на «успешный успех», психология приходит к тому, что излишний перфекционизм невротизирует, а счастье зависит не только от самого человека, но и от среды и от стартовых условий. Все меньше нам рассказывают о полной ответственности человека за всё, что с ним происходит, все больше учитывают влияние социокультурных, экономических, физиологических и других факторов. К этому подключаются нейрофизиологи и генетики, рассказывающие о влиянии наследственности на то, к каким медиаторам в мозгу человек будет наиболее восприимчив, и как от этого зависит его сила воли и способность переживать положительные эмоции.

Также психология обращает внимание на социологию с ее разговором о привилегиях – это про то, что у ребенка, рожденного в семье миллиардеров, и у ребенка, рожденного в трущобах, будет неодинаковый шанс на успех и счастье, и возлагать всю полноту ответственности за эти показатели на человека, без учета степени его привилегированности, невозможно. Нельзя призывать выйти из зоны комфорта того, кто туда даже не заходил.

«Самадуравиноватинг» уходит в прошлое
Появилась ощутимая тенденция к исчезновению «виктимности», «вторичной выгоды» и тому подобных понятий. Психология отходит от попыток объяснить попадание человека в неприятности его личными качествами. Говорить «просто тебя это устраивает» теперь считается непрофессиональным и токсичным (и правильно). Даже с треугольником Карпмана недавно разобрались – написали письмо Стивену Карпману, рассказав о том, как многие психологи используют его треугольник в работе с жертвами насилия, он ответил, что его треугольник «жертва-палач-спаситель» никогда не относился к насилию, это вообще о другом.

В обществе понятие «виктимблейминг» (обвинение жертвы) тоже закрепилось и оценивается негативно – впрочем, и тут до идеала пока как до луны… Мы очень хорошо знаем, какая реакция будет преобладающей под новостью об изнасиловании или убийстве «из ревности»: «Сама виновата, нечего так поздно шляться» или «Наверняка сама довела».

Поменялось отношение к детям и родительству
За эти годы в психологию вошли теория привязанности, воспитание без наказаний и разделяющей дисциплины, неприемлемость физического насилия и другие гуманистические практики. Любой уважающий себя родитель стремится проштудировать Людмилу Петрановскую и Юлию Гиппенрейтер. Понятие «токсичные родители» ушло в народ, как и идеи британского педиатра и психоаналитика Дональда Винникота, который еще в середине прошлого века разрешил матерям быть просто «достаточно хорошими» в противопоставление «интенсивному материнству».

Благодаря влиянию феминизма заговорили о справедливом разделении родительских обязанностей. Отцы начали ходить в роддом на партнерские роды (и даже готовиться к ним), в настоящий декрет (пока редко, но всё же), брать на себя всё больше ухода за детьми. Признаком профессионализма психолога теперь можно назвать уход от гендерных стереотипов, особенно связанных с воспитанием детей: дети – не «женское предназначение», мальчики и мужчины теперь тоже плачут, от отцов ждут куда большей включенности, чем четверть века назад.

Изменилось представление о сексуальности
Гомосексуалов больше не пытаются «вылечить» при помощи психотерапии (ну, где-то еще пытаются, но это уже считается дикостью). Психотерапевты все чаще стали обозначать себя как ЛГБТ-френдли, чтобы дать понять потенциальным клиентам, что у них нет проблем с их гендерной небинарностью, сексуальной ориентацией или самоидентификацией. Психология отношений отходит от мононормативности – представления, что возможны только моногамные отношения, появилось понятие «этичная полиамория». Ну и в целом сексуальность куда более исследована, многие психологи специализируются на сексологии, и это тоже востребованная профессия.

Влияние фемтеории на психотерапию
Феминистки разрушили множество стереотипов о женщинах у психологов, был подвергнут критическому анализу тот же Фрейд с его «истерией», «завистью к пенису» и «фантазиями об изнасиловании». Благодаря феминизму психологи больше задумываются о фоновом стрессе женщин из-за патриархального угнетения (домогательства и изнасилования, дискриминация в рабочих отношениях, перекос в распределении обязанностей по быту и воспитанию детей в семье, пренебрежительном отношении к женщинам во многих сферах: «женщина за рулем – это обезьяна с гранатой», «тупая блондинка» и так далее.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки
Самые свежие новости медицины на нашей странице в Вконтакте

Читайте также

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *